24 марта 1972 года в Тихорецкий народный музей была передана интересная рукопись воспоминаний от старожила города Василия Васильевича Самойлова. В ней – о первых городских брандмейстерах. До революции снаряжение дружины для тушения пожаров было примитивным: один ход, три лошади, две подвижные ручные кадки. Собственно, это была станционная команда и обслуживала ж.д. транспорт и сам станционный поселок.
Все изменилось в ноябре 1926 года. Из Новосибирска в город на постоянное место жительство прибыл Сергеев Кузьма Дмитриевич, человек инициативный, между прочим, профессиональный пожарный. Он и обратился в Тихорецкий горсовет с просьбой принять его на работу в качестве начальника пожарной команды. Пожарную команду решено было организовать при горкоммунхозе. Два кирпичных здания во дворе горсовета выделили для нужд пожарной команды. Одно уцелело и сейчас, в нем находится типография газеты «Ленинский путь». А вот здесь место для предположений - не будем забывать, что воспоминания записаны в 71-м году, а потому, вероятно, речь идет о перекрестке улиц Красноармейской и Калинина, где стоял дом купца Бурцева, встречаются упоминания и о том, что где-то здесь стояла пожарная каланча, сегодня здесь налоговая инспекция.
Завхоза городской поликлиники Тимофея Тимофевича Долгополова перевели в пожарную команду. Еще Сергеев дал заявку на несколько человек военкому Кандаурову, и демобилизованные красноармейцы стали поступать в пожарную команду. Один из них - демобилизованный связист Семен Просвирин собрал товарищей, вместе провели электроосвещение, телефонную и сигнальную линию, сами сложили печку, произвели побелку, покрасили полы – двери – окна. Материал искали, где придется – краску, олифу, скипидар, канифоль, щетки малярные и скребницы для лошадей и еще много чего. Обмундирование шили тихорецкие кустари по инструкциям и лекалам управления пожарной охраны города Краснодара.
Во дворе горсовета под сеновал был выделен сарай, горсовет выделил из горкоммунхоза три лошади, а главное, несколько десятин под сенокос. Коновязь сделали по военному типу на 10 лошадей. Лошадей покупали у частников. Имена давали по масти и не только: Рыжий, Карий, Белый, Смирный, Оскольд, Орлик, Казбек, Алтай, Ахмед, Сокола прозвали еще и Злюкой, и это неспроста. Конь Злюка всегда становился на дыбы и вырывался, редко кто мог его удержать. Некоторые говорили, что и близко не подойдут и вообще работать в пожарных не будут. Вскоре Злюку быстро укротили – хлестали его ежедневно в 2-3 кнута, когда он капризничал.
Лошади очень трудно поддавались обучению, кротким нравом не обладали. Стали запрягать лошадей, а они не идут в подвешенный хомут. Как ни старались по-хорошему обучить лошадей, ничего не выходило. Во время запряжки стали применять два кнута на одну лошадь: один сбоку, другой сзади. И лошади постепенно привыкли, стали сами лезть в подвешенный хомут с большой быстротой. А кто ведет лошадь, должен быть очень острожен (лошадь может на ноги наступить) и успевай поводья продеть в подвешенный хомут, быстро дернуть за веревочку, чтобы сорвать хомут с крючка, на котором он весит, защелкнуть вожжи, убрать поводья и надеть на барок постромку и самому стать сбоку, дать команду: Готов, фамилия такая-то. Все это делалось днем, но постепенно мы стали выезжать и ночью.
Никаких графиков дежурства сначала не было. Дежурство в гараже и у телефона распределяли по желанию. Договаривались и так: одна половина смены спит, а вторая – дежурит, на следующее дежурство наоборот.
Организовали свой профсоюз. Председателем местного комитета был Дмитрий Иванович Луквинчук, председатель охраны труда – Василий Васильевич Самойлов. Ему – Самойлову – и поручили собирать членские взносы и оформлять подписку на газеты и журналы. Потом организовали быстро партийную ячейку, она так и именовалась: «советская ячейка» и обслуживала еще и горсовет, финотдел, ОГПУ, мелкие строительные организации.
Когда закончили все ремонтные работы, свободного времени стало больше и решили купить домино, шашки, шахматы.
В 1927 году появился график дежурств, распорядок дня, заключили коллективный договор. Приобрели еще один ход. В 1928 году в железнодорожной пожарной команде появилась пожарная автомашина тяжелого типа. С появлением этой автомашины работа оживилась и была создана добровольная пожарная дружина. Дружинникам выдавалось обмундирование. Дежурили дружинники при клубах им. Меньшикова и красный Октябрь, дежурили по форме, в каске и с топором. В 1929 году многие сотрудники городской пожарной команды были выдвинуты на руководящие должности на другие предприятия.
Один раз в клубе им. Меньшикова (было это в 1927 году) заседал пленум Тихорецкого горсовета, председатель Василий Игнатович Тищенко доложил об организации пожарной команды и предложил во время перерыва посмотреть ее в полной готовности. Позвонили дежурному по команде: Горит клуб! Дежурный моментально дает сигнал общей тревоги. С большой быстротой и без замешательства команда выехала к месту пожара. Подъезжаем к клубу, а там никакого дыму, а стоит толпа народу и спокойно на нас смотрят. Это был наш первый выезд на пожар.
Вторая пожарная тревога была ночью, а темнота стояла ужасная и бушевал ветер. Горел дом по улице Пролетарской № 132. Не успели выехать из ворот, как фонарь погас, подтянули фитиль, а ветер спичку гасит. Начальник начал нервничать, кричит: «По две спички жгите у фитиля». С большим трудом удалось зажечь фонарь, но несмотря на неудачу на улицу приехали быстро.
Но тут опять вопрос: куда ехать – влево или вправо? Номеров на домах не видно. Кто – то крикнул, что пожар недалеко, езжайте, мол, туда! Ну мы и поехали. Приехали, пожар как будто здесь, а запаха дыма не слышно, ветер попутный. Смотрим, во дворе толпа людей, быстро занимаем свои места. Пожар оказался закрытым, в комнате. Вбегаем в комнату – темнота, а дым густой, едкий. От дыма сразу голова закружилась и во рту пересохло. Кое – где просвечивал огонек, туда и направили воду. Топорами раскрываем огненные щели, и вдруг кто-то крикнул: «Кирпич падает! Меня по голове ударило, каску погнуло, берегитесь!». Пожар потушили быстро, этот пожар был нашим боевым крещением, он заставил на с призадуматься. Утром раздобыли план всего города, со всеми его мастерскими. Усиленно стали изучать названия и расположение улиц, где какие номера домов по кубикам.
Однажды позвонили: в Тихорецких паровозных мастерских горит кузнечный цех. На пожар прибыла первая городская пожарная команда. Начальник команды Кузьма Дмитриевич Сергеев начал руководить тушением пожара, а когда прибыла транспортная команда, то Сергеев дал им указание, какую работу выполнять. Водой пожарную команду обеспечивала городская поликлиника. Во дворе поликлиники была высокая металлическая вышка, в нижней части которой была мастерская. Слесарем в ней работал Давид Магомедович Хасан (в 70-е годы он проживал в городе Тихорецке по улице Гражданской, 4).
Группа начальников от железной дороги была неподалёку от Сергеева, они были очень удивлены, что какой-то чужой командует, а их начальник пожарной команды стоит и молчит. Кто-то подозвал начальника железнодорожной пожарной команды Милютина и упрекнул его в бездействии. Тогда Милютин дает команду своему трубнику: дать воду с высоты кирпичной стены от резервуара. Сергеев вдруг начал отстранять Милютина от руководства, между ними завязалась ссора. Милютин ударил кулаком в грудь Сергеева, но самого Милютина быстро оттащили в сторону. На этом наши разногласия прекратились и больше такого не повторялось. Между городской и железнодорожной пожарными командами появилась договорённость: на чьей стороне пожар, немедленно сообщать о пожаре друг другу; кто первый прибыл на пожар, тот является руководителем пожаротушения, независимо от того, что горит.
