Архивные документы, переписки по всей стране, воспоминания, собранные за полувековую деятельность музея, позволяют увидеть наш город еще интереснее и удивительнее. Кажется, нет события в стране, где не были замечены тихоречане. В 60-е годы Государственный музей истории Ленинграда занимался изучением вопроса о роли Петропавловской крепости в Октябрьской революции. Пулеметный батальон Кольта был одним из соединений, вызванных Временным правительством с фронта накануне Октябрьских событий и введенных в состав гарнизона Петропавловской крепости. Однако этот батальон оказался революционно настроенным и быстро перешел на сторону большевиков, что сыграло значительную роль в большевизации всего гарнизона крепости. Иван Иванович Берков был одним из первых разысканных Ленинградским музеем бойцом того батальона, его воспоминания представляли огромный интерес не только для музея.
Иван Иванович Берков родился в 1894 году в селе Водяное Астраханской губернии, вместе с отцом работали по найму у местных богатеев-кулаков. В 1916 году был призван в царскую армию, на одном из фронтов первой мировой, будучи командиром отделения, был тяжело ранен, отправлен на излечение в Новочеркасский госпиталь. В самом начале 1917 года попал в крепость Ораниенбаум, что невдалеке от Кронштадта, служил там в команде Кольтовского батальона. «Муштровали по всем статьям, а в придачу еще и пороли до потери сознания.
За три месяца душу вымотали хуже, чем на фронте. Со дня на день ожидали отъезда на фронт, в окопы, защищать царя - батюшку. Душа бунтует, а выхода нет.
Как-то подходит вечером солдат - рабочий из Питера, некто Баланков, и шепчет:
-На фронт, Берков, не поедем…
-Почему?
Не объясняет.
Минуту спустя поступает приказ – вести солдат на ужин и никого не отпускать. Солдаты взбунтовались: дело чуть не дошло до драки. Расположили солдат в казарме на ночлег. Кажется – все спят. Только питерский Баланков пододвинулся поближе и на самое ухо: «В Петербурге все заводы встали, трамваи не ходят… Революция началась». И верится, и не верится. Глубокой ночью вдруг вся казарма поднялась на ноги.
-Царя свергли!
Шум, гам, выкрики. Даже выстрелы в потолок. Дым по казарме туманом стелется». Так для Ивана Ивановича начинался тревожный 17-й год.
Довелось быть свидетелем смерти мятежного генерала Духонина. «Наш эшелон прибыл в Могилев, ставка Духонина находилась там, он уже был арестован восставшими солдатами и передан матросам. Матросы долго митинговали, как поступить с Духониным – убить или живым доставить в Петроград.… Когда Духонин выходил из вагона, то попытался было что-то сказать собравшимся матросам и солдатам. В этот момент кто-то ударил его прикладкой винтовки, и Духонин повалился на острие штыков. Тут же на месте его трут стоптали и смесили с землей. Сразу же среди солдат и матросов зашел спор: кто убил Духонина? Чуть ли не каждый утверждал, что это сделал именно он. Среди большой группы спорящих сидел небольшого роста солдат, покуривая трубку:
-Усем вам никто не поверит, - сказал он.
-Зато тебе все поверят? Чем докажешь?
А он вынул из бокового кармана своей гимнастерки погоны, сорванные с плеч Духонина:
- Вот мое доказательство».
Наиболее революционной частью гарнизона Петропавловской крепости была команда Петроартсклада, так как здесь значительную прослойку среди солдат составляли бывшие рабочие-металлисты. Революционизации гарнизона способствовала и разъяснительная, политическая работа, которую среди солдат крепости постоянно проводили представители находившихся рядом большевистских организаций.
В своей служебной записке от 19 июля 1963 г. старший научный сотрудник Ленинградского музея тов. Бусырева Е.П. отметила: «Надо сказать, что именно с командами Кольта у нас наибольшая неясность. Все наши дополнительные вопросы к Ивану Ивановичу были вызваны тем, что архивных документов, подтверждающих прибытие в крепость команд Кольта, обнаружить не удалось. Известно только о донесении коменданта крепости от 17 октября 1917 года о прибытии в крепость 13-го октября того же года из Ораниенбаума ружейно-пулеметного батальона из 600 солдат при 9 офицерах. Весьма возможно, что это и есть одна и та же часть… поэтому очень важно, чтобы Берков постарался правильно вспомнить название их части и имена командиров…».
Временное правительство считало прибывшие новые части весьма надежными, в чем и ошиблось. «В Петропавловской крепости стояли еще два батальона – артиллерийский и самокатно-велосипедный. Кто они, чью держали сторону, пока было неизвестно. Между кольтовцами был такой уговор: если артиллеристы и самокатчики станут спрашивать, какого ветра держатся кольтовцы, то отвечать – узнайте у начальства.… Так и жили в крепости, прощупывая друг дружку.
Не могу не вспомнить сейчас, как мне кажется, курьезного случая. Подчас трудно было разобраться, кто за большевиков, а кто за Временное правительство. Но вот приехал как-то в Петропавловскую крепость какой-то большевик из Петроградского комитета (комиссар Петропавловской крепости Благонравов). Гарнизон крепости собрали на митинг. После горячих споров приезжий оратор сказал:
- Кто за Временное правительство, переходи влево, за большевиков и Ленина – вправо.
Артиллеристы передвинулись влево. Вслед за ними последовали самокатчики. Только кольтовцы все как один заняли правую сторону. Среди артиллеристов и самокатчиков произошло минутное замешательство, а потом и они все передвинулись правее».
Около 9 вечера в ночь с 25 на 26 октября на стене Нарышкинского бастиона был зажжен красный фонарь. С орудий Алексеевского равелина артиллеристы произвели холостой выстрел, а вслед раздался и холостой выстрел «Авроры». Из Зимнего Дворца под конвоем в крепость были приведены арестованные министры последнего Временного правительства…
В Тихорецк Иван Иванович Берков переехал вместе со своей семьей в 1934 году, трудился на железнодорожной станции, с 1939 года работал в тихорецком птицекомбинате.
